Слёзы зарытой смерти

Город Фалькенрид, раскинувшийся у подножия древних гор, казался вполне обычным, если не считать одной детали — старинного особняка на краю города. Заброшенный и полуразрушенный, этот дом уже давно оброс слухами и страшными историями. Никто не осмеливался подходить к нему ближе, чем на несколько сотен метров, а местные жители обходили его стороной. Дом принадлежал древнему роду Фон Хельмутов, о котором говорили, что они имели дело с темными силами, в родовом дереве также были ведьмы.

Молодой детектив Ульрих Вольфганг, только недавно перебравшийся в Фалькенрид, был человеком современным и рациональным. Он не верил в мистику, считая, что за всеми этими легендами скрывается нечто вполне материальное. Но, получив задание расследовать

загадочные исчезновения людей в районе этого самого особняка, он почувствовал странное беспокойство. Несколько последних жертв были найдены на окраине города, неподалеку от проклятого дома.
Его коллега, судмедэксперт Готфрид, рассказывал, что на телах обнаружены странные следы, которые не поддавались объяснению. Как будто кто-то или что-то пыталось вытащить души несчастных из их тел. Ульрих решил, что это дело — шанс для него доказать свою профессиональную состоятельность и развеять все эти мифы.

Он прибыл на место поздно вечером, когда солнечные лучи уже не могли пробиваться сквозь густые облака. Дом Фон Хельмутов выглядел еще более мрачно, там царила мертвая тишина, которую нарушали только редкие, зловещие звуки. Ветер, словно предупреждая о чем-то страшном, проносился

между ветвями мертвых деревьев, заставляя их скрипеть и сгибаться под неестественными углами. Эти деревья, некогда величественные дубы и клены, давно высохли, их ветки стали похожими на крючковатые пальцы, пытающиеся схватить небо. Листьев почти не осталось — те, что еще висели, были сухими, хрупкими, и при малейшем дуновении ветра падали на землю, рассыпаясь в прах. чем он ожидал. Высокие, узкие окна казались пустыми глазами, следящими за каждым его шагом. Дверь скрипнула, когда Ульрих потянул за ржавую ручку, и тяжелый запах плесени ударил ему в нос. Стены внутри были покрыты старой, отслаивающейся штукатуркой, а полы — толстым слоем пыли.

Но главное — была тишина. Абсолютная, давящая тишина, прерываемая только его шагами и собственным дыханием. Ульрих шел по длинному коридору, освещая себе путь фонариком,

когда почувствовал слабое дуновение холодного воздуха, исходящее из одной из комнат. Он остановился перед дверью, за которой словно бы шептал кто-то невидимый.

Рыцарь детектива был стальным, но даже он почувствовал легкую дрожь, когда открыл дверь. Комната оказалась почти пустой, кроме старого зеркала, стоящего у стены.

Оно было покрыто пылью и трещинами, но в нем явно что-то отражалось. Ульрих приблизился и увидел в зеркале себя, но с одной странной деталью — его отражение стояло абсолютно неподвижно и смотрело ему прямо в глаза.

Вдруг фигура в зеркале изменилась, и вместо его собственного отражения он увидел силуэт женщины в старинном платье, ее лицо было исказившимся от боли. Она протянула к нему руку и шепотом сказала: “Помоги мне, Ульрих…”.

Его сердце замерло. Имя, которое она произнесла, было его. Как эта женщина могла знать его имя?

Он не успел ответить, как дверь за его спиной резко захлопнулась.

Фонарь начал мигать, и комната погрузилась в полумрак.

Ульрих начал понимать, что легенды о доме фон Хельмутов могут быть не просто выдумкой. Что-то древнее и злое поселилось здесь и требовало жертв. И теперь, похоже, оно выбрало его.

Ульрих, почувствовав леденящий страх от взгляда женщины в зеркале, сделал резкое движение назад. Его дыхание стало прерывистым, а сердце забилось быстрее, женщина тянула к нему руку буд-то хотела забрать к себе. Он понял, что здесь творится нечто ужасное, за гранью его рационального понимания. Бросив взгляд на дверь, он рванулся к выходу, но словно сам дом начал сопротивляться его попыткам спастись.

Первым испытанием стало внезапное угасание фонаря. Свет меркнул, как будто силы, скрытые в стенах этого дома, поглощали его энергию. Пытаясь найти выход в темноте, Ульрих столкнулся с тяжелой, удушающей тишиной, прерываемой лишь его учащенным дыханием и глухими ударами сердца. Ощущение нереальности происходящего усиливалось с каждым его шагом. Прежде тихие и заброшенные коридоры начали заполняться странными звуками: шорохи, шаги, невнятные шепоты, словно множество невидимых глаз следили за ним.

Он, наконец, добрался до дверного проема, но дверь, которая раньше открылась ему без усилий, теперь казалась наглухо заперта. Он бросился на неё, пытаясь выбить плечом, но дверь оставалась непреклонной. Отчаяние захлестнуло его. Но внезапно он ощутил холодный ветер за спиной. Повернувшись, он увидел, как старое зеркало, словно по чьей-то воле, медленно двигалось по полу, приближаясь к нему. Внутри зеркала снова появилось изображение женщины, её облик стал более четким и зловещим. Она протянула к нему руку, и её глаза, наполненные тьмой, будто говорили о невыразимой печали и тоске. “Ты не уйдешь,” — шептали её губы, но звук эхом отдавался в его голове. Стены дома начали смыкаться вокруг него, как будто сами пытаясь затянуть его в ловушку. Паника охватила Ульриха, и он бросился в сторону лестницы, ведущей на нижний этаж. Он едва ступил на первую ступень, как услышал треск — лестница начала разрушаться прямо под его ногами. Ульрих, балансируя на краю, сумел прыгнуть на середину лестницы, но это только усугубило его положение — оставшаяся часть лестницы с грохотом рухнула вниз, разлетаясь на обломки.

Он оказался между двумя мирами — вверх идти некуда, вниз — смертельная пустота. Единственный путь — длинный, узкий коридор, ведущий в неизведанную тьму. Ульрих, тяжело дыша, направился вперед, фонарь мигал, освещая лишь отдельные пятна на его пути. Чем дальше он шел, тем страннее становилась атмосфера вокруг него. Стены, которые раньше были пыльными и обшарпанными, теперь начали менять свою форму. На их поверхности появились странные, грубо вырезанные лица, скрюченные от боли и ужаса. Они беззвучно кричали, обращая свои мучительные взгляды к Ульриху. Он двигался дальше, но каждый шаг давался с трудом. В воздухе витал сладкий, удушающий запах, который так и хотел усыпить Ульриха. Наконец, коридор привел его к массивной деревянной двери, украшенной сверкающими жемчужинами. Не видя другого выхода, Ульрих толкнул дверь, и она неожиданно легко открылась, впуская его в новый мир.

Перед ним развернулась сцена, полная света и радости: дети весело играли на зеленой лужайке, солнце заливало всё вокруг ярким светом, цветы распускались в буйстве красок, а на горизонте мерцало озеро, отражающее голубое небо. Звуки смеха и пения птиц наполнили его уши, внезапно прогоняя весь страх и тревогу.
Но что-то было не так.
Внезапно его зрение начало расплываться, и всё вокруг будто качнулось. Пейзаж перед ним начал искажаться, как будто сам воздух стал густым и вязким. Ульрих прищурился, пытаясь сфокусироваться, но это только усугубило ситуацию. Внезапно смех детей превратился в жуткий, гортанный хохот, который резанул по его нервам. Дети, прежде веселые и беззаботные, начали изменяться. Их лица вытягивались, глаза становились пустыми черными, они били друг друга до крови, а их руки и ноги словно вытягивались, превращаясь в длинные, извивающиеся щупальца.

Он заморгал, пытаясь очистить свой разум, но образы становились всё более ужасающими. Земля под ногами вдруг превратилась в болотистую жижу, из которой начали выползать уродливые фигуры, тянущие к нему руки. Цветы на лугу вдруг завяли и почернели, их лепестки превратились в острые, словно лезвия, шипы, которые устремлялись к его ногам, пытаясь пронзить кожу.
Ульрих зажал виски руками, стараясь изгнать из головы эти жуткие видения, но они становились всё более реалистичными. Он оглянулся и увидел, как деревья вокруг него срослись в одно сплошное переплетение корней и веток, которые, казалось, стремились схватить его и поглотить. Воздух наполнился тяжелым, гниющим запахом, от которого его начало тошнить. И вдруг он почувствовал, как земля под ним начала дрожать. Пытаясь удержать равновесие, он сделал шаг назад, но его ноги подскользнулись на скользком, гниющем мху, и он потерял опору. В ужасе Ульрих отступил ещё на шаг, и тут пол под ним окончательно исчез. Мир перед его глазами внезапно расплылся, и он начал падать в бездну.

Темнота окружила его, и он падал всё дальше, погружаясь в пустоту. Внезапно падение прекратилось, и он ощутил холодную, жесткую поверхность под собой. Ульрих открыл глаза и увидел, что лежит в своей кровати, запыхавшись и покрытый холодным потом. Квартира казалась нормальной — солнце пробивалось сквозь занавески, а в окно доносились звуки просыпающегося города. Он тяжело вздохнул, пытаясь унять лихорадочный стук сердца. “Просто сон,” — успокаивал он себя, стараясь прийти в себя. Но что-то не давало покоя. Весь день Ульрих чувствовал странное дежавю. То, что он пережил во сне, казалось слишком реальным, и это ощущение не покидало его, пока он брёл по улице, наблюдая за обычными, на первый взгляд, сценами. В кафе у него снова промелькнула женщина, которую он видел раньше, и её взгляд вызвал у него новый приступ беспокойства.

Когда он снова лёг спать, попытался убедить себя, что всё это — лишь плод его переутомленного сознания. Но на следующее утро кошмар повторился: тот же сон, тот же ужас, те же галлюцинации, которые преследовали его до самого пробуждения. И вновь, проснувшись, он понял, что оказался в замкнутом круге — дне, который повторяется снова и снова, отгоняя его от реальности и всё глубже затягивая в бездну кошмаров. Теперь Ульрих знал, что этот сон был больше, чем просто игра разума. Что-то в этом проклятом доме начало медленно, но верно пожирать его душу, и он понимал, что должен найти способ разорвать этот порочный круг, прежде чем он окончательно поглотит его.

Глава ll: Ловушка Времени
Каждое утро Ульрих просыпался с тем же ощущением тревоги и дежавю. Он пытался вести нормальную жизнь, но каждое действие, каждое слово казались уже знакомыми, как будто он проживал один и тот же день снова и снова. Поначалу это были просто небольшие совпадения, но постепенно они становились всё более очевидными и жуткими. На третий день он вышел на улицу, ощущая, как его тело начинает напрягаться от предчувствия. Всё выглядело таким же, как и раньше, но с каждым шагом его страх только усиливался. В кафе, где он обычно завтракал, он заметил, что официантка снова забыла его заказ и снова извинилась, с точно такой же фразой, как и в предыдущие дни. По дороге на работу он снова увидел ту женщину, её взгляд был такой же, как и прежде — проникающий и невыразимый.

Каждое повторение дня добавляло новые детали в его переживания. Он заметил, что иногда даже мельчайшие детали повторялись с пугающей точностью: каждая морщина на лице его коллеги, каждый звук, исходящий от машин за окном, каждая текстура обоев в его квартире. Это стало бесконечно утомительным и угнетающим. Однажды вечером, решив, что не может больше выдерживать это состояние, Ульрих снова вернулся к дому фон Хельмутов, надеясь найти какой-то выход из этого кошмара. Он выбрался из машины и направился к темному особняку. Внутри всё выглядело так же, как в тот ужасный день, когда он впервые оказался здесь. Коридоры были пустыми, мрачными, и странные звуки снова заполнили пространство. Он направился к двери, за которой его ждал кошмар. На этот раз он был готов. Когда он открыл дверь, он увидел ту же иллюзорную сцену — радужные поля и веселящихся детей. Но теперь, вместо того чтобы только испугаться и отступить, он решил внимательно изучить эту иллюзию. Он сделал шаг вперед, решив разобраться в том, что скрывается за этим внешним блеском.

Он заметил, что мир вокруг него начинает искажаться. Пейзаж, который прежде казался настолько ярким и живым, теперь начал разрываться, как старое полотно. Дети, которые прежде были весёлыми, теперь начали менять свои позы и выражения лиц. Некоторые из них смеялись с безумной яростью, а другие — кричали, вытягивая руки в сторону Ульриха, будто требовали чего-то от него. Не дождавшись полного разрушения иллюзии, Ульрих отвернулся и снова оказался в коридоре, который казался ещё более зловещим и искажённым, чем прежде. Этот коридор был покрыт множеством кровавых пятен, и чем дальше он двигался, тем больше ощущал, как стены сжимаются вокруг него. Время от времени, когда он поворачивал за угол, его преследовали разрывы в пространстве, которые высасывали из него силы и уверенность.

Ульрих заметил, что, хотя коридор выглядел по-прежнему мрачно, он приобрёл черты, которые он видел в своих прежних воспоминаниях — старинная библиотека, которую он когда-то посещал в доме своих дедушки и бабушки. Сердце забилось быстрее от волнения и надежды. Возможно, эта библиотека могла скрывать ключ к разгадке этого кошмара. Он прошёл через широкий проём, который вёл в библиотеку, и увидел перед собой огромное помещение с высокими потолками и длинными рядами полок. В библиотеке царила тишина, нарушаемая лишь еле уловимым шорохом пыли. На стенах висели старинные картины, изображавшие сценки из давно минувших времён. Библиотека была погружена в полумрак, и только редкие лучи света пробивались сквозь высокие окна, освещая пыльные струи, которые танцевали в воздухе.

Ульрих осторожно взял книгу с серебристым переплётом и открыл её. Внутри находились старинные записи о ритуалах и магических практиках, направленных на изучение и управление временными потоками. Его сердце забилось быстрее, он ощущал, что вот-вот найдет способ разорвать этот цикл. Но в этот момент пол под его ногами внезапно провалился. Он упал в темноту, и, казалось, пространство вокруг него искажалось и менялось. Вскоре он оказался на другом конце комнаты, перед ним развернулась странная сцена, которая резко контрастировала с прежним ужасом.

Он оказался в одиноком, глухом парке, который источал зловещую ауру. Мрачные деревья с обнажёнными ветвями и мёртвая трава создавали атмосферу, словно мир сам по себе был погружён в некую зловещую долину. В этом парке не было ни птиц, ни звуков природы — только гнетущая тишина, нарушаемая лишь шорохом ветра.

В центре парка, на старой деревянной лавочке, сидела женщина. Это была та самая женщина, которую он видел в зеркале. Она была одета в белое платье, которое было в лёгком беспорядке, низ платья буд-то подожгли, и её лицо было таким же бледным и лишённым жизни, как и прежде. Она сидела неподвижно, её руки были сложены на коленях, а глаза, казалось, были закрыты, но её присутствие ощущалось как неизменная угроза. Ульрих подошёл к лавочке, и её выражение лица не изменилось, когда он приближался. Он заметил, что её волосы были распущены и пронзительно светились в тусклом свете, пробивающемся сквозь облака. Она казалась почти неестественной, как фигура из давно забытого сна. Подойдя ближе, Ульрих заметил, что на её пальце было кольцо, которое он увидел ранее в библиотеке. Это кольцо теперь казалось ещё более значимым и притягательным. Он вспомнил, как, одев его на палец женщины, он оказался в этом новом кошмаре. Его сердце забилось быстрее, и он почувствовал, что его действия как-то связаны с этим местом.

Внезапно, женщина открыла глаза, и в них был холодный, проникающий взгляд. Она медленно потянулась к нему, её руки были холодными, как лёд, и, словно в транс, он почувствовал, как её прикосновение охватывает его. Она встала с лавочки и, не сказав ни слова, начала двигаться к нему, её движения были плавными и неторопливыми, но в то же время полными загадки и угрозы. Ульрих попытался отступить, но его ноги были словно прикованы к земле. В этом парке было что-то зловещее, что удерживало его на месте. Женщина медленно приблизилась к нему, и её лицо стало близким, почти касаясь его. Она снова протянула руку, и он заметил, что её пальцы были покрыты тонким слоем белой пыли, словно замороженные в вечности.
А в голове слышалось: -Ульрих, милый..

В её руке она держала небольшой, изящный предмет — старинный ключ. Женщина протянула ключ к Ульриху, и его взгляд был прикован к этому предмету, как будто он был ключом к разгадке всего происходящего. Его сердце забилось в ожидании, и он почувствовал, что этот ключ может быть тем, что ему нужно, чтобы понять, как разорвать этот цикл и освободиться от зловещего влияния, которое затянуло его. Но прежде чем он смог что-либо сделать, женщина снова села на лавочку и закрыла глаза, как будто её работа была завершена. Тишина снова окутала парк, и Ульрих остался стоять перед лавочкой, полным неуверенности и страха. Он смотрел на ключ в своей руке, чувствуя, как его пальцы начинают дрожать..

Женщина вдруг, казалось, сдерживала дыхание, её взгляд стал тяжелым и сосредоточенным, она резко прикоснулась к груди. Сердце вспыхнуло ярким алым светом, почти сжигающим всё вокруг, и в мгновение ока разорвалось, выплеснув кровь, кровавые брызги которой полетели в воздух. Ветер загудел, как дикий зверь, его сила нарастала, и момент стал невыносимо реальным. Вся её фигура начала растворяться в вихре, её силуэт исчезал, оставляя лишь туман, словно она была никогда не существовавшей.
Ульрих застыл, его рука с ключом дрожала, а глаза расширились от шока. Он не мог отвести взгляда от того места, где только что стояла женщина. Кровь, разлетевшаяся в воздухе, будто застыла во времени, а затем исчезла в вихре. В груди разрослось чувство необъяснимой тяжести, словно что-то внутри него было оторвано и заменено чуждым. Он коснулся сердца, ощутив странное тепло и покалывание, и только тогда осознал — он больше никогда не будет прежним..

Ульрих резко вырвался из сна, словно всплыл из темных глубин. В комнате было темно, но он сразу почувствовал, что что-то изменилось: больше не было ощущения бесконечного повторения. Часы на тумбочке показывали другое время, и дату, отличное от привычной зацикленной метки. Его сердце бешено колотилось, и он прижал ладонь к груди. Внутри что-то странно пульсировало рядом с сердцем, отдаваясь теплом и лёгкой болью. Воспоминания о женщине, о её взгляде, о взрыве — всё это вихрем промелькнуло в его голове, оставляя после себя тяжёлый осадок необратимости.
Ульрих жил спокойно после этого, словно ничего не произошло. Он даже решился на свидание. Девушка, с которой он встретился в уютной кофейне, была удивительно похожа на ту женщину из парка. Её улыбка, взгляд — всё будоражило память. Однако её манеры были обычными, земными, и Ульрих попытался убедить себя, что это просто совпадение.

Вечером он вернулся домой и пошёл в ванную, чтобы смыть с себя усталость. Заметив в зеркале лёгкую тень под глазами, он машинально провёл пальцем по лицу, но что-то отвлекло его взгляд вниз. Его указательный палец выглядел иначе: кожа потемнела, сморщилась и казалась невероятно старой, будто этот палец принадлежал кому-то, кто прожил век. Охваченный тревогой, он попытался промыть руку, но холодная вода не помогала. Наоборот, вокруг почерневшего участка кожа начала слазить тонкими пластами, обнажая сероватую ткань. Паника нарастала, и Ульрих почувствовал, как сердце забилось быстрее. Его дыхание стало прерывистым, и он схватился за раковину, чтобы не упасть. Внезапно он ощутил пульсацию, исходящую из груди — ту же, что в ту ночь. Болезненная волна прокатилась по телу, заставляя его согнуться. На мгновение ему показалось, что он слышит её голос, шёпот, зовущий издалека:
“Ты принадлежишь мне. Навсегда.”

Шёпот не стихал, наоборот — он усиливался. Голоса, едва слышимые вначале, словно волны, накатывали один за другим. Они шептали обрывки фраз, какие-то загадочные предупреждения и обещания. Ульрих закрыл уши руками, но это не помогло — звук исходил изнутри. «Ты не уйдёшь», — произнёс один голос, глубокий и властный.
«Сопротивление бесполезно», — вторил ему другой, тонкий и зловещий.
«Ты — часть нас», — третий голос прозвучал, будто эхом отразился от стен.  Ульрих отчаянно обхватил голову, его дыхание стало рваным, он пытался выкрикнуть что-то в ответ, но слова застревали в горле. Мир вокруг потерял четкость: стены ванной начали расплываться, тени на них вытягивались, словно из них выходили незримые фигуры. В зеркале он увидел не своё отражение, а женщину из парка. Её глаза светились, и она, не двигая губами, произнесла прямо в его разум: «Ты принадлежишь мне, и отныне ты это – я, мы одно целое)».

Ульрих пытался бороться с голосами, но чем больше он сопротивлялся, тем сильнее они захватывали его разум. Он стал искать ответы: ходил к ведьмам, тарологам, колдунам, врачам. Все, кто мог хотя бы намекнуть на природу его страданий. Карты показывали неопределённость, свечи трещали в зловещем предсказании. И опять тот же замкнутый круг.

Комната была пропитана запахом горящей смолы и воска. Огонь от свечей мерцал, играя на стенах причудливыми узорами, которые казались живыми. Ульрих сидел на полу, обхватив голову руками, его лицо было мокрым от пота. Каждый шепот, каждый звук — всё в этом доме говорило о её присутствии. Выхода нет, шанс один, вызвать её..
Ульриха уже ничего не могло остановить. Он нашёл древний ритуал — обряд, который должен был разорвать связь или навсегда соединить их. В старой книге, обёрнутой в кожаную обложку, он прочитал, что для вызова сущности нужно принести нечто, что было связано с ней. Его пальцы дрожали, когда он достал тот самый ключ.

Ночь выдалась глухой и холодной. Ульрих разложил ритуальный круг, вокруг него стояли банки с кровью животных и талисманы, которые, как он надеялся, защитят его. Он начертил символы, каждая линия казалась режущей воздух. Когда он произнёс последние слова заклинания, свечи разом погасли. Из центра круга пошёл дым, густой и чернильно-чёрный. Его руки дрожали, сердце билось так громко, что он слышал его, как барабанный бой. Фигура медленно вырисовывалась из темноты, словно её лепили из воздуха. Сначала это была лишь дымка, затем она приобрела форму — тот самый силуэт. Она стояла прямо перед ним, её глаза горели, как угли.
Ульрих попытался произнести что-то, но его голос утонул в абсолютной тишине. Вдруг в воздухе запахло гнилью, и комнату окутал ледяной холод. Свечи вспыхнули сами по себе, отбрасывая тени, которые шевелились, как живые существа.